Он так прекрасно поставил хор, что сделался любимцем русской эмиграции, участвовал в концертах с Шаляпиным и даже два раза был приглашен с хором в Америку, где имел большой успех.
Митрополит Евлогий (Георгиевский)

В чем Н.П. Афонский не превзойден – так это в умении работать с солистами, в исключительной способности сочетать отдельный голос с вокальными венками, сплетенными из многих голосов.
«Новое Русское Слово». 3 декабря 1964 г. – Нью-Йорк

С кончиной Н.П. Афонского закрывается целая золотая книга искусства церковного пения за рубежом.
«Русская Мысль». 1971

Биографическая справка:

Афонский Николай Петрович (1892, Богуслав – 1971, Нью-Йорк), русский регент и хоровой дирижер, организатор церковных и светских хоров в России и за границей. Младший брат С.П. Афонского, священника, ректора Киевской духовной академии. Родился в Богуславе в семье учителя духовного училища, ставшего впоследствие священником. Учился в Богуславе в духовном училище, после переезда семьи в Киев продолжил обучение там. Окончил Киевскую духовную академию и Киевскую консерваторию (класс пения). Наставником в церковном пении Н.П. Афонского был известный киевский регент А. Кошиц.

Во время Первой мировой войны Н.П. Афонский находился на фронте, принимал участие в боевых действиях, а также занимался хоровой деятельностью. После октябрьского переворота участвовал в Добровольческом Белом движении, с которым оказался за пределами России. В качестве военнопленного находился в лагере в г. Вюрнсдорф под Берлином, где организовал хор из соотечественников. Переехал в Висбаден и стал регентом в храме св. Елизаветы, где был замечен Владыкой Евлогием (Георгиевским). Недолгое время работал в канцелярии при архиерейском доме, а в 1925 г. был назначен регентом собора св. Александра Невского в Париже на место уехавшего в Америку В.Ф. Кибальчича. С этого времени начинается работа Н.П. Афонского с Митрополичьим хором в Париже, которая продолжалась до его отъезда в Америку в 1947 г. Хор под управлением Н.П. Афонского был известен не только в эмигрантской среде, но и по всему миру. В 1928 г. Митрополичий хор завоевал 1-е место на международном хоровом фестивале в Голландии. Неоднократно записывался на пластинки, которые удостаивались высших европейский и мировых наград. Самыми известными являются записи с участием Ф.И. Шаляпина. Н.П.Афонский являлся первым исполнителем ряда духовных сочинений русских композиторов в Европе: Гречанинова и других.

В Америке Н.П. Афонский организовал и руководил несколькими хорами, в том числе архиерейским хором в Покровском Знаменском кафедральном соборе в Нью-Йорке. Он успешно сочетал регентскую и исполнительскую концертную деятельность.

В 1923 г. из Парижа в Америку уехал В.Ф. Кибальчич, регент Русского хора, который был организован им всего за два года до отъезда, и который успел весьма хорошо себя зарекомендовать концертами в залах Парижа и тем, что регулярно пел в русском соборе св. Александра Невского на rueDaru. Вскоре после этого на освободившееся место псаломщика был назначен Н.П. Афонский. В храме должность руководителя хора по-прежнему называлась псаломщиком и никак иначе, но фактически Афонский был приглашен регентом, которому предстояло создать Митрополичий хор.

Заметки на полях

Регент хора собора В.Е. Евец рассказывал мне, что должность псаломщика появилась в соборе при утверждении штатов сразу по завершении его строительства и освящения в 1861 г. Это положение сохранялось до начала 2000-х годов. Так что все знаменитые регенты Свято-Александро-Невского собора в Париже в церковных ведомостях и приходских документах именовались псаломщиками, а не регентами. Штаты кафедрального собора, в котором пел митрополичий/архиерейский хор, регента не предусматривали. Но дело даже не только в формальной стороне, как называется должность. Псаломщик – совершенно иная форма церковного служения, это руководство ансамблем или вовсе пение одного человека. Регент же – это управление большим хором, это иные способности, которыми он должен обладать. Среди главных – организаторский талант, широкая и основательная музыкальная подготовка, хормейстерская опытность в ремесле, яркие дирижерские способности. Эти качества совершенно не требуются от псаломщика. Ему достаточно знать устав службы, иметь правильный голос и уметь повести за собой небольшую группу певчих.

Афонский блестяще справился с задачей, практически сразу поставив дело широко и солидно. Уже через три года после своего назначения Митрополичий хор пор его управлением с большим успехом выступил на международном хоровом Фестивале в Голландии, где занял первое место. И в дальнейшем Митрополичий хор был постоянно на виду у публики: широкая и активная концертная деятельность, сотрудничество с Шаляпиным и знаменитые записи, регулярные богослужения в соборе и вне его. Постепенно стабилизировался состав певчих, среди которых были бывшие отечественные звезды-солисты русской императорской оперы Петербурга, Москвы, Киева, Одессы, Харькова.

1

Если причины «парижского бегства» Кибальчича не вполне ясны, то причины назначения Афонского в Париж совершенно очевидны. Он, как и тысячи других русских участников военных сражений на полях Мировой и Гражданской войн, в конце концов оказался в лагере для военнопленных на территории Германии. И даже там Афонский организовал хор из своих соотечественников. Его интерес к хоровому делу, приобретенная опытность в ремесле, а также его серьезное духовное и музыкальное образование сразу сделали его заметным в эмигрантской среде и востребованным в качестве псаломщика-регента в любом русском храме. Афонский выбрал Свято-Елизаветинский храм в Висбадене неподалеку от Берлина. Небольшой городок Висбаден, который был известен как привлекательный курорт, славился своими термальными источниками и привлекал многих русских состоятельных людей еще с начала XIXстолетия. Сезонный наплыв русской лечащейся и отдыхающей публики наполнял не только рестораны, театр и синематограф, террасы и аллеи городка Висбаден, но и знаменитый православный храм, выстроенный в русском стиле. Этот храм, когда-то домовый, а теперь приходской, стал для Афонского на несколько лет местом регентского служения и возможностью хотя бы самого малого заработка, что в условиях эмиграции было крайне необходимо. Хорошо поставив дело и зарекомендовав себя опытным и деловитым хормейстером, Афонский стал известен главе Русской Зарубежной церкви архиепископу Волынскому Евлогию (Георгиевскому). В планах Владыки Евлогия было перенесение своей кафедры из Германию во Францию, и Афонский в его глазах стал самой лучшей кандидатурой на место регента и псаломщика в русский собор святого Александра Невского. Перед ним была поставлена задача создания Митрополичьего хора, которому предназначалась роль авангарда русского церковного хорового искусства в Западной Европе.

2

Середина 1920-х годов, Париж. Что происходило в это время в столице Франции, ставшей для десятков тысяч русских беженцев отнюдь не местом беззаботных туристических притяжений, как прежде, а местом жизни, подчас горькой и трудной, полной тревог, неопределенности, политического разброда, жизни, которой было дано имя эмигрантской, беженской? За несколько первых лет, прошедших после легендарного похода русской военной эскадры под командованием адмирала М.Н. Кедрова, спасшей 150 000 русских жизней, в столице Франции собрался не только цвет русской аристократии, науки и культуры в целом, но и весь спектр некогда казавшимся монолитным русского общества. Париж и вся Франция быстро перемешали сословия и традиции, бывшие доселе непреложными: русские герои, Георгиевские Кавалеры, офицеры-гвардейцы, сменив гимнастерки на форменные наряды, стояли навытяжку перед дверями ресторанов и отелей, развозили подгулявшую публику в городских такси. Артисты и художники, блиставшие на столичных сценах и вернисажах, шли рабочими на автомобильные заводы Рено. Бывшие московские и питерские мещане, учителя и домохозяйки ломали спины в портах и на угольных копях. Франция никому не отказала в политическом убежище, но не дав французского гражданства и паспорта, предоставила всем полную свободу в том, как устраивать свою дальнейшую жизнь, как учить детей, к чему призывать молодежь. Кому же из русских было хорошо в Париже?

Русские парижане 1920-х-1930-х годов были разными. Момент объединения части народа в борьбе с большевиками, казалось связавший всех воедино и навсегда Белым движением, Добровольческой армией, быстро закончился всякого рода политическими шатаниями, призывами копить силы, сохранить боевые полки и хотя бы часть флота и вновь идти на Москву, ставить нового царя или проводить в жизнь идеи несостоявшегося Учредительного собрания. Насколько были сильны и долговременны во всех слоях русской эмиграции настроения вооруженной борьбы с большевиками, говорит факт годового стояния армии в Галлиполи и остатков флота в Бизерте, об этом говорят речи И.А. Ильина, который даже в середине 1930-х годов своими выступлениями в нескольких столицах Европы старался остудить непомерно горячие головы, предупреждая соотечественников, что идея «крестового» похода с мечом в руках безнадежна и бесплодна. Завоевание собственной страны, новое вовлечение мужского населения в братоубийственную гражданскую войну, мифическое возвращение потерянной собственности, т.е. все то, что руководствуется только мыслью свержения, уничтожения, мести, не может стать объединяющей идеей для новых поколений русских людей, находившихся на Западе.

Но если не военный поход, что тогда? В какое новое русло стоило направить созидательную энергию русского ума и одновременно скорбное чувство русского сердца, которое практически истощило все свои силы в потерянных надеждах войны и революции? Которое выплакало последние слезы в очевидности потери родины и близких? Что положительное и какую жизненную опору возможно было дать русскому человеку, оказавшемуся в послевоенной кризисной Европе? Что можно и надо было сказать ему, еще не оправившемуся от расставания с родными очагами и пепелищами, в сердце которого горела ненависть и боль, жажда отмщения и желание смерти врага и своей собственной смерти? Что могло его утешить, успокоить его чувства, привести его в состояние равновесия и жизненной стойкости? Ильин, Шмелев, Бунин, Куприн, Цветаева, как и другие мудрые учителя жизни русского народа, оказавшиеся за границей и разделившие с народом всю полноту эмигрантской горечи и скорби, говорили очень похожие слова, что только православная вера, только осознание своих исконных и вековых народных основ жизни, которые заключались в единстве, а не розни, в объединении, а не вражде, в прощении и любви, а не ненависти и злобе способны дать народу жизненные силы, способны дать опору и обеспечить будущее возрождение. Именно поэтому уже в первые недели своей эмигрантской оседлости, русские эмигранты стали собирать свои силы и наличность по интересам, профессиональной принадлежности. Инженеры к инженерам, ученые к ученым, писатели к писателям, музыканты к музыкантам. Гильдии России – объединяйтесь! Но не сразу пришло осознание главного, своей общей, а не только личной миссии. Того, что было замечательно выражено у философа И.А. Ильина:

«Россия — не человеческая пыль и не хаос. Она есть прежде всего великий народ, не промотавший своих сил и не отчаявшийся в своем призвании. Этот народ изголодался по свободному порядку, по мирному труду, по собственности и по национальной культуре. Не хороните же его преждевременно!

Придет исторический час, он восстанет из мнимого гроба и потребует назад свои права![1]

Еще до массового осеннего исхода беженцев из многострадального Крыма, в Париже начала собираться русская диаспора. Люди попадали сюда разными путями: кто сразу после октябрьского переворота, взяв самое необходимое, перешел еще свободную финскую границу, кто уехал даже раньше в период летних волнений, отнюдь не обещавших России спокойных конституционных реформ, кто просачивался в Европу через немецкие кордоны. Но для многих Париж был знакóм по мирной довоенной жизни и мнился тем местом, где возможно было жить сколь угодно долго, либо переждать, пока в России все не успокоится и не вернется к старым условиям жизни. Итак, в Париж, но не для того, чтобы один раз увидеть и умереть, а для того, чтобы жить, любить и оставаться русскими.

Любопытную информацию можно почерпнуть из русских газет, которые выходили в Париже в первой половине 1920-го года, т.е. еще до того момента, когда корабли русской эскадры навсегда отчалили от берегов Крыма и взяли курс на Константинополь, Бизерту, Лемнос и Галлиполи.

• Париж. 4 февраля 1920 г. Открытие РУССКОЙ СРЕДНЕЙ ШКОЛЫ (Гимназия и реальное училище) по инициативе ОБЩЕСТВА ПОМОЩИ ДЕТЯМ РУССКИХ БЕЖЕНЦЕВ. Учредители: Б.А. Дуров, В.В. Дюруф, М.А. Маклакова, В.П. Недачин, С.Г. Попич, протоиерей Н.Н. Сахаров, К.Д. Старынкевич.
• Париж. Начало работы СОЮЗА РУССКИХ АДВОКАТОВ ЗА ГРАНИЦЕЙ. Задача Союза - «хранить заветы сословия в духе Судебных уставов 1864 г.»
• Париж. Основание РОССИЙСКОГО ТОРГОВО-ПРОМЫШЛЕННОГО И ФИНАНСОВОГО СОЮЗА с целью объединения русских торгово-промышленных и финансовых деятелей для представительства интересов российской промышленности, торговли и финансов за границей, а равно для разработки и осуществления мер по восстановлению хозяйственной жизни в России.
• Париж. Учредительное собрание РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА ЛИГИ НАРОДОВ. Председатель – профессор, барон Б.Э. Нольде.
• Париж. Февраль 1920 г. – Собрание инициаторов создания РУССКОЙ АКАДЕМИЧЕСКОЙ ГРУППЫ. С русской стороны участвовали Е.В. Аничков, П.П. Гронский, В.В. Дюруф, С.И. Карцевский, Н.М. Могилянский, М.И. Лот-Бородина, С.Г. Попич, С.И. Метальников, М.И. Ростовцев, Ю.Ф. Семенов; с французской – Поль Буайе, Жюль Патуйе, Эмиль Оман.
• Париж. Opеrá. 4 мая 1920 – Спектакль в пользу нуждающихся русских беженцев во Франции. Участвуют: М.Н. Кузнецова, Д.А. Смирнов, Т.П. Карсавина, Л.Ф. Мясин, Ида Рубинштейн, Русский хор (солист – Г.М. Поземковский), Сара Бернар. («Последние новости», 7 мая 1920 г.)

Заметки на полях

К сожалению в объявлении не указано имя дирижера Русского хора. Возможно, что им мог быть В.Ф. Кибальчич.

• Париж. Sale des Sociétés Savantes. 12 мая 1920 г. – Академик И.А. Бунин читает отрывки из новых рассказов и о русской революции. («Последние новости», 12 мая 1920 г., «Один день», 12 мая 1920 г.)
• Париж. 14 мая 1920 г. – Основание РУССКОЙ АКАДЕМИЧЕСКОЙ ГРУППЫ. Задачи: научная работа, поддержание связи с учеными и учебными учреждениями, взаимная материальная и моральная поддержка, подготовка молодых ученых, помощь поступающим в высшие учебные заведения. («Последние новости», «Один день»)
• Париж. 5 июля 1920 г. – Первое собрание ОБЪЕДИНЕНИЯ ЗЕМСКИХ И ГОРОДСКИХ ДЕЯТЕЛЕЙ ЗА ГРАНИЦЕЙ под председательством князя Г.Е. Львова. Докладчик – А.А. Титов. Выбран председатель (Г.Е. Львов) и члены Совета. («Последние новости», 8 июкя 1920 г., «Один день», 8 июля 1920 г.)
• Париж.10 июля 1920 г. – Заседание, посвященное организации СОЮЗА РУССКИХ ЛИТЕРАТОРОВ И ЖУРНАЛИСТОВ В ПАРИЖЕ.
• Париж. Июль – Организационное собрание находящихся в Париже поэтов. Присутствовали: Н.А. Тэффи, Н.В. Крандиевская, И.А. Бунин, Н.М. Минский, С. Кречетов, А.Е. Шайкевич, М. Струве и др. Организован ЦЕХ ПОЭТОВ, председатель – И.А. Бунин. Цех ставит своей задачей объединение всех русских поэтов во Франции, предполагает устраивать публичные выступления, издание журнала и т.д. («Последние новости», 17 июля 1920 г.)
• Париж.Июль – Организуется РУССКИЙ СКАУТСКИЙ ОТРЯД.

3

Невероятно активной была русская культурная жизнь в Париже в 1920-е годы. Париж бурлил и напоминал Москву или Питер довоенного времени: горели неоновым светом театральные афиши, где выступали труппы столичных и провинциальных актеров. Мальчишки-раздатчики газет выкрикивали имена и события прошедшего дня. Особенно бурной была хоровая жизнь. Создавалось впечатление, что вся эмигрантская масса записалась в хоры, что хоровое пение было панацеей от навалившихся проблем, от недавних страхов и ужасов войны. Каких только хоров не было. Русские церковные и светские хоры, детские, военные, хоры врачей, инженеров, учителей; украинские хоры «Думка», «Кобза» и «Гусляр», армянский «Киликия» и «Комитас», грузинский «Маккаби», молдавский «Александрино»; казачьи хоры представителей всех местностей и народностей бывшей империи: терские, донские, кубанские, волжские, сибирские; хор ветеранов Галлиполи и хоры отдельных полков. Хоры были в Лионе и Гренобле, Монтаржи и Виши, в Турсе и Бордо, Ницце и Марселе. Запомнить имена дирижеров было проще, чем хоры, которыми они руководили. Многие совмещали руководство сразу несколькими. В.Ф. Снегирев руководил хорами в Ницце, Н. Полубояров в Каннах, Д.А. Иванов в Гренобле, Д.Д. Дурняпин в Париже и его пригородах, Б.М. Ледковский в Париже, Ницце и Софии (!) А еще гремели хоры под управлением С.А. Жарова и В.П. Щанникова, Д.И. Аристова и А.Е. Власова, И.П. Гарницына и П.Я. Кобца, С.С. Козлова, В.Л. Мальчевского и Ю.Н. Померанцева, А.И. Рубанова и М.Ж. Кириченко, Багинского, Зимы, братьев Алексея и Андрея Чеховских, хор братьев Зайцевых. Разве возможно перечислить всех? Где же хоровые дирижеры брали столько певцов?

4

Так кому же было хорошо в эмигрантском русском Париже?И что понимать под этим словом «хорошо»?

Словом «хорошо» можно, скорее и вернее всего обозначить некое состояние души человека, нации, народа, страны. Хорошо – это жизненный настрой на дело, на продолжение жизни, т.е. такие параметры духовного состояния как отдельного человека, так и народа в целом, которые определяют его жизнестойкость, его выживаемость в условиях чрезвычайных, неблагоприятных, т.е. таких, в которых оказались десятки тысяч наших соплеменников в результате исхода на Запад. Разумеется, что на чужбине оказались представители разных национальностей некогда огромной империи. Но никто, и никогда не говорил о грузинской эмиграции, украинской эмиграции или какой-либо иной. Только русская эмиграция, под которой понималась вся совокупность народов России.

Хорошо в эмиграции было тем, кто сумел сохранить свою преданность православной вере и начать фактически с нуля создавать очаги русской духовности. Самым известным и быть может самым духовно значимым очагом для всей Западной Европы стало Сергиевское Подворье, которое дало пример не только общей занятости делом для многих русских людей, но и пример глубокой и сильной внутренней веры в то, что и в чужой земле возможно воссоздать русский быт, национальную культуру, духовную высшую школу, многочисленный и сплоченный приход. Не было денег – их занимали или в общую копилку отдавали последнее. Не было церковных нот и богослужебных текстов – их восстанавливали по памяти. Не было учителей – их искали по всей Европе, стараясь собрать вместе. Мирились с неудобством и теснотой, голодом и холодом, отсутствием самого необходимого – но была идея, была вера, которая давала силы работать и жить, давала надежду на будущее.

Главная заслуга в создании Сергиевского Подворья принадлежала духовному главе всех русских зарубежных приходов в Западной Европе митрополиту Евлогию. Не будь его организаторской воли, горячего желания, смиренной молитвы, дело приобретения и дальнейшего обустройства Подворья и возникшего на нем Богословского института могло бы и вовсе не состояться. Это тем более было возможно, если учесть ту разноголосицу в рядах церковных иерархов, некоторые из которых продолжали делить всех на «красных» и «белых». Кончилась война, позади осталась гражданская бойня за идеи, собственность, интересы. Казалось бы, что теперь в условиях общей эмигрантской жизни иерархи должны были бы первыми сплотиться сами и сплотить своим примером пасомых. Но нет, соборы и съезды не уладили споров о каноничности верховной власти митрополита Евлогия надо всеми остальными. Особые мнения Американского владыки Платона, Киевского владыки Антония и других расшатывали устои только начавшей складываться духовной жизни русских людей на чужбине. Споры владык повлекли за собой споры священников и прихожан, старост и благодетелей, которые не разобравшись, стали обвинять друг друга в измене, гордом посягательстве на власть. Раздоры и расколы русских приходов в ХХ веке в Западной Европе оказались до удивительного похожи на семейные дрязги супругов, которые у всех на виду делили собственность, деньги, семейные святыни. И то, что митрополит Евлогий, несмотря на раскол внутри Западно-Европейской епархии, смену юрисдикции и потерю половины приходов сумел заложить такие духовно-стойкие основы в жизнь Сергиевского Подворья, Богословского института, жизнь которых продолжается до сих пор, - это его громадная личная заслуга. То, что Владыка вынес на своих плечах, выстрадал в своем сердце, и что теперь оценено как слава всей Русской Православной церкви, должно быть вписано золотыми буквами на страницах истории и русской эмиграции в ХХ веке и истории самой Русской Православной Церкви.

Иерархам и князьям свойственно храмостроительство и основание духовных школ. Нередко их прославляют именно за подобные свершения, но одно дело, когда это происходит в условиях мира, и совсем другое дело, когда оно происходит в условиях изгнания целого народа. Духовный пóдвиг Владыки Евлогия подвúг многих, кто помогал ему, на пóдвиг равной силы и равного плодоприношения. Осоргин и Верховский, Зандер и Денисов, Флоровский и Безобразов, Бердяев и Вышеславцев, Федотов и Вейдле, Керн и Федченков – какая духовная школа царской России может сказать, что и в ее стенах в одно время трудились подобные им профессора и церковные деятели? Кто может сравниться и студенческим рядом слушателей, вышедших из стен Богословского института? Выпуски 1930-80-х годов ХХ века – составили последующую славу Церкви, ее тружеников на различных церковных поприщах, ее новых богословов и учителей, иконописцев и песнописцев.

Но продолжим размышление на тему: кому из русских эмигрантов было хорошо в Париже? Многие русские эмигранты сумели объединиться вокруг интересов подрастающего поколения – начали селиться рядом, строить приходские храмы, устраивать гимназии, воскресные школы и летние лагеря, учить детей и подростков быть сильными телом, а главное духом. Гимнастика и военные игры, скаутские песни и церковные песнопения, разговор с батюшкой и общее церковное торжество – вот малый перечень дел, чем взрослые старались увлечь подростков и юношество. Через приходы и храмы, через скаутские лагеря и студенческое движение сотни, если не тысячи русских людей, выброшенных за пределы родины, нашли себе дело и по сердцу, и по уму, и по рукам. Народный, генетический, природный талант мастеровитого, смекалистого человека преодолевал бесчисленные трудности, заставлял смотреть вперед и жить ради детей, а значит ради своего будущего, будущего всех русских на Западе. Чувствуя, что пришли сюда надолго, все верили, что все-равно, рано или поздно обязательно вновь вернутся в Россию. И они готовились вернуться в Россию русскими, а не иностранцами.

Заметки на полях

Как же подобное отношение к России эмигрантов первой волны отличалось от того, что нередко приходилось видеть в современных эмигрантах, тех, кто покинул пределы родины в «лихие» 1990-е.

«Скажите, почему ваш сын так плохо говорит по-русски? Ведь у него оба родителя – русские. – Вы знаете, я хочу, чтобы он скорее забыл и свои русские привычки, и жизнь в той стране. Пусть все это останется в прошлом, - отвечала мне одна мать, приведшая сына в церковную школу при соборе в Лондоне в начале 2000-х годов. Парадокс! Зачем же тогда вести сына в русскую школу?

Разве можно сравнить такое отношение с тем, о котором трепетно говорил митрополит Сурожский Антоний: «Мы жили любовью к родине, к России. Мы все делали во имя России, той, которую мы могли больше никогда не увидеть. Россия была в наших мыслях, в нашей молитве, и мы все верили, что когда-нибудь наши дети обязательно вернутся в Россию». (интервью В. Васильеву 1999 г., публикуется впервые).

5

Так что же Кибальчич и Афонский? Почему один побыл здесь пару лет и вроде бы начал хорошее дело – организовал Русский хор, с которым давал концерты, имел свою публику, пел с ним в соборе, но все вдруг оставил и поехал за океан искать иное счастье? Почему второй, Афонский, поступил иначе и послушный призыву Владыки Евлогия, покинул спокойный Висбаден и поехал в бурный Париж?

Во-первых, мы действительно не знаем причины, побудившие Кибальчича оставить Париж и уехать в Америку. Был ли это конфликт с архиереем или Кибальчича просто привлекла Америка, как место более спокойное и удаленное от недавних бурь гражданской войны, от перенаполненности Парижа русскими, или его поманила Америка как удачная платформа для реализации творческих планов? Неясно также, почему в Америке Кибальчич занялся делами совершенно светскими и чисто музыкальными, оставив церковь и регентство. Делом жизни для него стала Русская Симфоническая Капелла, которая просуществовала более 25 лет, успешно вела концертную деятельность по всему континенту, с блеском пропагандируя русское музыкальное искусство. Этапами успешной деятельности Капеллы под управлением Кибальчича явились записи, сделанные на крупнейшей звукозаписывающей американской фирме «Victor». Правда в репертуаре Капеллы вместо церковных песнопений появились авторские оркестровые аранжировки отрывков из популярных русских опер, цыганские романсы и второсортные народные песни. Можно преположить, что коммерция в американском стиле, которая именуется словом дурного свойства «на потребу», победила вкус и духовность руководителя, ранее привитые Кибальчичу его учителями Римским-Корсаковым, Архангельским, наставниками Киевских духовных школ.

Но вернемся к Н.П. Афонскому. Известно, что Н.П. Афонский после полей Великой и Гражданской войн, где он воевал в младшем офицерском чине поручика, попал в лагерь для русских военнопленных поблизости от Берлина. Какое-то время спустя он оказался в Висбадене и поступил псаломщиком в свято-Елизаветинскую церковь. Ему было около 30 лет. К этому времени за его плечами было Богуславское духовное училище, Киевские духовные школы и Киевская консерватория по классу пения. Т.е. к началу Первой мировой войны 22-ти двухлетний Афонский практически должен был завершить свое духовное и музыкальное образование.

Попав на фронт, он и здесь не оставил музыкальных занятий, сформировав хор 129 Бессарабского полка, находящегося на передовых рубежах. Что означает – сформировал хор в условиях военного времени? Здесь важны несколько моментов. Во-первых, к этому его призвало командование, знавшее, какое значение имеет пение для солдата. Хор, который организовал боевой офицер Николай Афонский, должен был петь военные солдатские и народные песни, и конечно, петь в походной церкви. Вот, где пригодилось Афонскому его семинарское и академическое духовное образование и практическая помощь киевского регента-наставника А. Кошица. Вот где и как Афонский стал регентом церковного хора.

Голос же, который был поставлен ему от природы и усовершенствованный в консерватории, сделал его солистом-запевалой, всегда и во все времена оберегаемого и начальством, и подчиненными. О стиле и репертуаре солдатского хора Афонского можно с уверенностью сказать, что он пока был далек от того концертного направления, которое с пышностью развилось в Митрополичьем хоре свято-Александро-Невского собора.

6

Что можно сказать о преемственности стиля в хоре собора при перемене руководителя-регента?

Кибальчич сменил Селестена Бурдо, француза, музыканта, композитора. Вместе с Бурдо из хора собора постепенно ушли и французы-певчие, которые вызывали некоторое раздражение правящего архиерея – архиепископа Волынского Евлогия. Что пел Кибальчич? По образованию он должен был придерживаться петербургского стиля, т.е. петь Бортнянского, Турчанинова, Римского-Корсакова, Азеева, Архангельского. По воспитанию он был киевлянином, значит знал Киево-Печерский распев, а значит мог петь Веделя, Леонтовича.

Что пел Афонский?

Одно из первых событий, которое выпало уже на «эпоху» Афонского в Париже – юбилей Бортнянского – 100-летие со дня кончины. По этому поводу 4 октября 1925 г. в соборе была отслужена панихида, о которой в разделе хроники даже сообщали русские газеты.

– Св.-Александро-Невский собор. - Торжественная панихида к 100-летию со дня смерти Д.С. Бортнянского будет совершена митрополитом Евлогием. Поет Митрополичий хор Н. Афонского. («Возрождение», 02.10.1925)

Через полтора месяца Митрополичий хор под управлением Афонского спел панихиду в годовщину смерти Архангельского.

• 29.11.1925 – 12, rueDaru, 8-e– Торжественная панихида в годовщину смерти композитора А.А. Архангельского. Поет Митрополичий хор под упр. Афонского («Возрождение», 02.12.1925)
• Свой первый духовный концерт хор дал в феврале 1926 г.
• 6.02.1926 г.– SalleGaveau– Концерт Митрополичьего хора под упр. Афонского. Исполняются произведения А.А. Архангельского, А.Т. Гречанинова, П.Г. Чеснокова («Последние новости», 08.02.1926)
  
• 14.02.1926 г.– 93, bdSt-Michel, 5-e– Русское Студенческое Христианское Движение. Духовный концерт в пользу РСХД в Европе. Выступает Митрополичий хор Н.П. Афонского с участием А.А. Захаровой, Г.К. Павленко, С. Павленко, А. Григоровича, С. Шумова, В. Селивана, а также А. Александровича (рояль) и Г. Елагина (скрипка) ( «Возрождение», 13.02.1926)
  
• 13.03.1926 г.- SalleGaveau- Концерт Митрополичьего хора под упр. Афонского с участием А. Захаровой, Г. Павленко, А. Александровича. В программе произведения Архангельского, Чеснокова, Гречанинова («Возрождение», 10.03.1926)

Постепенно в репертуаре хора, который использовался и за богослужением, появились литургические циклы Архангельского, Чеснокова, Гречанинова, Чайковского, Рахманинова. Хор пел их целиком в годовщины памяти их авторов, пел отдельные номера за воскресным и праздничным богослужением, пел в концертах. Хор стал самым заметным культурным явлением русского Парижа.

«Он (Афонский – Е.Т.) создал за рубежом первый церковный хор высокого уровня и привлек интерес широкой публики к православному церковному пению».[2]Митрополичий хор под управлением знаменитого Афонского приглашали выступать, посылали представлять русское певческое искусство на международных фестивалях, устраивали ему заокеанские турне, предлагали записываться на пластинки. Афонский заслуженно блистал.

Оценивая значение Афонского для русского церковного искусства митрополит Евлогий писал:

«Он (Н.П. Афонский – Е.Т.) бывший студент Киевской Духовной Академии, мобилизованный в Великую войну, потом офицер императорской и добровольческой армий, оказался человеком с недюжинным музыкальным талантом. Я нашел его в одном из германских лагерей, потом он некоторое время работал в моей канцелярии и был назначен псаломщиком в Висбаден, оттуда я перевел его в Париж. Он так прекрасно поставил хор, что сделался любимцем русской эмиграции, участвовал в концертах с Шаляпиным и даже два раза был приглашен с хором в Америку, где имел большой успех».[3]

Но пришла война, Париж оккупировали немецкие войска. Каково было русскому Митрополичьему хору в пору войны между Гитлером и Сталиным? Воспоминания современников, очевидцев-парижан военного времени свидетельствуют: русским во Франции было тяжко, голодно, холодно и страшно. Так или иначе, но после войны в 1947 г. Н.П. Афонский оставляет Францию и переезжает в Америку. Он повторяет путь Кибальчича, но во всем ли?

Творческая жизнь Н.П. Афонского по-сути продолжилась на Американском континенте и даже еще в большем объеме. Афонский привлекается к организации хора в Свято-Владимирской семинарии, о чем вспоминал Дэйвид Дриллок.

Заметки на полях

Дэйвид Дриллок, студент свято-Владимирской семинарии в 1950-е годы, регент студенческого хора, профессор литургики до начала 2000-х годов.

Письмо Д. Дриллока к автору об Афонском. 1.06.2010

«If my information is correct, I think that Nicholas Afonsky came to the United States and, before becoming the choirmaster at the Holy Protection Cathedral in New York City, was the director of our choir in South River, New Jersey.

He was the director of the choir at the Protection Cathedral for many years. He also director a male choir in New York City.

A number of recordings was issued, both by the Holy Protection Cathedral Choir and by the Male Chorus.

When I went to Columbia College and St Vladimir's Seminary in New York City (1956), he was the director of these choirs. I do remember that our seminary choir (when I was the director) in those early years sang a Liturgy at the Cathedral, sang a Divine Liturgy antiphonally».

«Если моя информация верна, мне кажется, что Николай Афонский приехал в США и прежде чем стать регентом Покровского собора в Нью-Йорке он был руководителем нашего хора в SouthRiverНью Джерси.

В течение многих лет он был руководителем хора в Покровском соборе. Он также возглавлял мужской хор в Нью-Йорке.

Оба хора: хор Покровского собора и мужской хор осуществили немалое число записей.

Когда я приехал в Колумбийский Колледж и в Свято-Владимирскую Семинарию в Нью-Йорке (1956), он был руководителем этих хоров. Я хорошо помню, что наш семинарский хор (когда я руководил им) в те далекие уже годы пел Литургию в соборе. Божественная литургия пелась антифонно».[4]

Афонский возглавил митрополичий хор кафедрального Покровского собора в Нью-Йорке (OSA), он организовал мужской хор «Капелла», детский хор. О чем еще может мечтать регент-хормейстер? Каждый из хоров, которыми руководил Афонский в Америке, проявил максимум своих возможностей. Особенно выделялся мужской хор «Капелла».

Мужской хор «Капелла» (Нью-Йорк)

Афонскому удалось собрать лучшие вокальные силы Америки. Кто пел в этом хоре? В основном украинские певцы, потомки тех, кто когда-то выехал в Америку с потоком духоборов, старообрядцев, многие из которых именовались карпато-россами. Сам украинец, получивший блестящую вокальную школу в Киевской консерватории, Афонский и в Америке продолжил замечательную традицию хорового пения, которая основана на вокальности звучания, на выявлении самых лучших возможностей голосов, из которых украинские голоса сравнимы разве что с итальянскими.

О манере пения хоров под управлением Н.П. Афонского метко заметил Н.П. Спасский:

«Стиль Афонского можно охарактеризовать, как особенно пышный, соборный. У него всегда были большие контрасты – едва слышные пианиссимо («Нету хора», - говорил он на спевке), потом такое форте, когда хор взлетал ввысь с очень широким звуком. Любил высоких теноров и октав.

Музыкальная образованность и память у Афонского были прекрасные: он знал все партитуры, все партии и все оттенки наизусть. Репертуар его был очень обширен и включал все школы церковного пения: Петербургскую, Московскую и заграничных современных авторов».

Таким образом мы видим, что по своему исполнительскому стилю Афонский принадлежал к концертному стилю. Стиль пения кафедрального собора, который основан на классической хоровой церковной музыке, стал неотъемлемой частью сегодняшнего богослужения где-бы то ни было: Москва, Петербург, Киев, Кишинев, Париж, Лондон, Нью-Йорк. Это уже данность, которую нельзя ни запретить, ни отвергать. Это богатая часть прошлой и сегодняшней церковной культуры, наравне с фресками и иконами Владимирского храма Киева, Смольного и Казанского собора Петербурга, храма Христа Спасителя, Скорбященского храма на Ордынке и Богоявленского в Елохове в Москве. Этот стиль складывался веками, он по-своему проходит свое развитие и в настоящее время. Репертуар хоров пополняется новыми сочинениями современных авторов, но у этого стиля были и останутся свои приверженцы, как среди иерархов, священников, регентов, певчих, так и среди прихожан, наполняющих русские храмы в праздники сегодня. Н.П. Афонский был одним из самых ярких представителей этого стиля среди церковных музыкантов ХХ столетия. Тот факт, что он оказался в эмиграции, знаменателен тем, что можно с уверенностью сказать: жизнь вне России лишила его корней внешних, связанных с родиной, но позволила ему сохранить корни внутренние, духовные. Афонский, как и его современники и последователи сберегли для Церкви наше достояние в виде православного церковного пения. Его Митрополичий хор, певший в кафедральном соборе в Париже приносил утешение тысячам русских людей, приходивших в храм молиться о себе, о своих близких, о всей России. Заслуга регента в этом огромна и определяюща. Он тот, чье имя входит в вечную народную молитвенную память, если церковный народ принимает его. И наоборот, имя регента уходит в безвестность, если он ничем не запомнился своим современникам. Н.П. Афонский всей своей жизнью стремился лишь к прославлению Матери-Церкви и заслужил быть поминаемым в веках.

Завершить этот очерк хотелось бы словами Николая Петровича Спасского, сына замечательного регента П.В. Спасского, того, который подхватил Митрополичий хор в Париже из рук Афонского. Н.П. Спасский ребенком слышал хор Афонского и вот, что он отметил о пении хора под его управлением и о той роли, которую сыграл Афонский в соборе:

«Здесь происходили Богослужения, в которых, по слову одного священнослужителя, «хор на крылышках возносил молитвы верующих к Богу». И это, вероятно, - самая великая заслуга почившего Николая Петровича».

Заметки на полях

Неоценимую помощь в подборе материалов, посвященных Н.П. Афонскому и некоторым другим регентам «русского Парижа», оказал мне Николай Петрович Спасский, регент, председатель общества «Ревнителей хорового церковного пения» в Париже. Мы с ним познакомились в 2003 г., когда моя семья неделю жила в квартире регента собора В.Е. Евеца. Н.П. Спасский подобрал для меня коллекцию записей русских церковных хоров Франции, фотографии и газетные статьи с рецензиями на выступления русских церковных и светских хоров или посвященные тому или иному событию хоровой церковной жизни Франции и Америки. За эту помощь автор приносит Н.П. Спасскому свою искреннюю благодарность.

Приложение

«Новое Русское Слово»- 3.12.1964(Нью Йорк)
Чествование Н.П. Афонского

29 ноября в отеле «Коммодор» состоялось чествование Н.П. Афонского в связи с тем, что он пятнадцать лет руководит Митрополичьим хором.

Кроме того, юбиляр возглавляет еще три хора: мужской хор «Капелла», русский национальный смешанный хор и хор школьников и школьниц при Свято-Покровском соборе.

Чествование открылось тщательно подготовленным и прошедшим с большим успехом концертом всех этих хоров, за исключением последнего.

Чествование открылось концертом Митрополичьего хора.

Наибольшее впечатление на аудиторию произвели «Верую»Гречанинова (солистка Л. Ляшевич-Скидан) и «Да воскреснет Бог»Бортнянского. Во втором отделении Н.П. Афонский дирижировал хорошо спетым мужским хором «Капелла». После «Верую»Кастальского последовал прекрасно исполненный «Блажен муж»Киевского роспева, солист Георгий Селик – тенор. Надо признать, что Н.П. Афонский, как регент, глубок и разносторонен: ему одинаково под силу передать и своеобразие старинных церковных роспевов, и монастырских напевов, и очарование церковной музыки выдающихся русских композиторов 18-20 веков.

После этого хор «Капелла» перешел к светской музыке.

Афонский вывел хоровую ладью на просторы русской народной песни. В исполнении хора прозвучали: «Из страны, страны далекой», «Зозуля»(солист Петр Вышосский), «Бурлацкая песнь», «По малину», солисты М. Бобер и И. Сахончик. Отметим также с блеском исполненную «Серенаду»Абта (солист Уолтер Чанас).

В третьем отделении Н.П. Афонский управлял смешанным русским национальным хором.

Хор этот, зарекомендовавший себя с самой лучшей стороны, порадовал аудиторию тем, что ей так хорошо известно и что она так любит. Были исполнены: «Родина», «Однозвучно гремит колокольчик», солистки Анастасия Загина и Лидия Каргай, «Молись, кунак», солист Феофан Скибицкий, «Полюшко», солист Б. Настута, «Двенадцать разбойников», солист Юрко Федорив, «Красный Сарафан», солистка Г. Писарева, «Кремлевские колокола». В концерте принимала также участие пианистка и аккомпаниатор Ирина Гончарова.

В чем Н.П. Афонский непревзойден – так это в умении работать с солистами, в исключительной способности сочетать отдельный голос с вокальными венками, сплетенными из многих голосов. Это качество регента было и здесь особенно оценено аудиторией.

После концерта состоялся банкет. Архиепископ Ириней прочел теплое поздравление главы Американской митрополии митрополита Леонтия. С прекрасным словом выступил епископ Киприан. Было прочитано приветствие главного редактора Нового Русского СловаМ.Е. Вейнбаума.

Очень хорошо говорил регент Татаров, знавший Н.П. Афонского с детства. С проникновенным словом выступил протопресвитер о. Ананий.

Живо и ярко говорил представительНового Русского Словаи Лит. Фонда Андрей Седых, напомнивший, что с Н.П. Афонским и с руководимым им хором церкви на рю Дарю в Париже работали такие корифеи, как Шаляпин, Дмитрий Смирнов, Мозжухин и другие.

На банкете выступил и другой представитель Нового Русского СловаВ.К. Завалишин. Он говорил о пластинках с записью духовных и светских музыкальных произведений в исполнении хоров, которыми управлял или управляет Н.П. Афонский, от «Сугубой ектеньи»Гречанинова, где солистом был Федор Шаляпин, до пластинок, где солистом выступал Николай Гедда. Алексей Скидан, администратор русского национального хора, говорил об Н.П. Афонском, как о хранителе лучших традиций русского хорового пения, как церковного, так и светского. Но это нисколько не мешает Н.П. Афонскому проявлять творческую смелость, предприимчивость и инициативу. Так хор несколько раз пел на специальных подмостках перед алтарем. Говорил Алексей Скидан и об исключительных познаниях Н.П. Афонского и о его неустанном стремлении к расширению репертуара. Тут следует отметить, что митрополичий хор в усиленном составе полностью исполнил литургию Чайковского.

Алексей Скидан указал на умение юбиляра работать со школьниками и с детьми. Четвертый хор, которым руководит Н.П. Афонский, в сегодняшнем концерте не выступал, но его можно было услышать и увидеть по телевидению.

Выступали также Джулия Яцевич, Волтер Чанас, И. Ткачук, С. Кларк и др. Говорил о. Иосиф Пиштей. Были оглашены также приветствия владыки Никона Бруклинского; регента Баранова; регента Спасского, теперешний регент хора в церкви на рю Дарю в Париже; исполнительницы русских народных песен С.В. Мовчан-Блиновой и других.

Перед началом чествования Мариночка Сувалова, ее отец и мать поют в русском национальном хоре, поднесла Н.П. Афонскому букет цветов.

В самом конце выступил с интереснейшими воспоминаниями сам Н.П. Афонский. Эти воспоминания настолько ценны, что их было бы хорошо записать и напечатать.

Чествование Н.П. Афонского, прошедшее в дружественной, сердечной атмосфере, было праздником русского хорового пения за рубежом.

Вяч. Завалишин

«Русская Мысль», 1971 г.
Н.П. Афонский

В Нью-Йорке после продолжительной и тяжелой болезни скончался выдающийся регент и музыкальный деятель Николай Петрович Афонский. Он родился в 1892 году в Киеве (ошибка редакции – Афонский родился в Богуславе – ЕТ), где и закончил среднее и высшее образование, как общее, так и музыкальное. Всю первую мировую войну он провел на фронте, и уже тогда проявились его большие дирижерские способности. Хор 129 Бессарабского полка под управлением поручика Н.П. Афонского устроил в 1916 г. специальный концерт народных и солдатских песен в честь приехавшей из Киева с пасхальными подарками делегации.

Н.П. принимал участие в организации военных хоров и в других местах, а после эвакуации в Германию занял место регента в Висбадене, где устроил ряд концертов в католических и протестанских церквах и управлял местным церковным хором.

В 1925 году он был приглашен митрополитом Евлогием в Париж и приступил к организации «Парижского Митрополичьего Хора», которым руководил в течение 22 лет. Его хор не только обслуживал Александро-Невский кафедральный храм, но давал концерты духовной и светской музыки во Франции, Бельгии, Германии и Скандинавии. На объединенном концерте европейских хоров в Антверпене в 1928 году митрополичий хор занял первое место.

В 1934 году хор под управлением Н.П. Афонского, по приглашению Ф.И. Шаляпина, принял участие в напевании его пластинок церковной и светской музыки. Обе пластинки, напетые хором с Шаляпиным, были премированы.

В 1936 году митрополичий парижский хор дал ряд концертов как в Соединенных Штатах, так и в Канаде, а в 1938 он совершил концертное турне по Бельгии, Германии, Голландии и Скандинавии.

С переездом Н.П. Афонского в 1947 году в Америку, начался новый период его музыкальной деятельности. В Саус Ривер он создал хор из 45 участников, который давал концерты во многих городах.

В 1950 году, по приглашению митрополита Феофила (Пашковского – Е.Т.), он занял место регента Нью-Йоркского Кафедрального Собора. Им было создано тогда же «Общество ревнителей хорового пения». Созданный им хор давал концерты во многих храмах Нью-Йорка, и с его участием была полностью зарегистрирована литургия Св. Иоанна Златоуста по произведениям Чайковского и Архангельского.

Кроме соборного хора Н.П. Афонский организовал «Русский Национальный Хор» и хор «Капелла». Первый из них состоит из молодежи, поет в церквах Нью-Йорка и также дает концерты в разных городах.

Мужской хор «Капелла» состоит из американцев. Он исполняет произведения только русских композиторов, хотя большинство участников не обладает в совершенстве русским языком. В 1965 году был дан концерт всех трех хоров в зале Коммодор Отель.

О значении Н.П. Афонского как выдающегося музыканта, будет написано особо.

П. Ковалевский

«Русская Мысль»

С кончиной Н.П. Афонского закрывается целая золотая книга искусства церковного пения за рубежом. Русская эмиграция после 1920-го года рассеялась по всему миру, но почти сразу же очагом ее культуры стал «русский» Париж. Здесь собрались самые выдающиеся русские творческие силы в области литературы, театра, музыки, искусства и, конечно, богословия и церковной деятельности.

Имя Н.П. Афонского связано навсегда со Св. Александро-Невским собором или просто, как многие говорят, с «рю Дарю» и его Митрополичьим хором.

Биография Н.П. Афонского была уже представлена в очень полном очерке в одном из предыдущих номеров этой газеты («Р. М.» № 2844). Мне же хочется не только подвести итог его деятельности в прошлом, но и показать его значение и для нашего молодого поколения. Те, кому больше сорока лет, еще могут вспомнить пение в Соборе под его руководством, те, кому меньше, - вряд ли.

Создание в 1925 г. «Митрополичьего хора» в Париже – это начало расцвета Церковного Православного Певческого Искусства на Западе и знакомства Запада с ним. Хотя Запад и слыхал в начале века о Синодальном хоре, о Капелле, об Архангельском и его хоре, но мало кто представлял себе, что за богатство таится в церковном русском пении.

И вот в Париже, в «центре» Европы, появляется хор, который собирает в храм массы людей и который начинает выступать по всем странам Европы и в дальнейшем приглашается в 1936 г. в турне в Канаду и в Америку. Очень важно отметить, что только спустя три года после его создания, т.е. в 1928 г., Митрополичий хор занял первое место на объединенном концерте европейских хоров в Антверпене. Это было «европейское» признание хора и русского церковного пения. В соборе на рю Дарю хор мог себе позволить исполнять целиком духовные композиции Божественной Литургии П. Чайковского, А. Гречанинова, С. Рахманинова, П. Чеснокова, А. Архангельского, Н. Кедрова. В наше время это было по силам лишь церковному хору в Москве на «Ордынке» под управлением Н.В. Матвеева.

Много было дано концертов и в инославных храмах, что также содействовало миссионерской цели ознакомления с нашим пением.

Следующим этапом уже «мирового» признания было напевание хором пластинок церковного пения с участием Ф.И. Шаляпина. Напеты были две пластинки: на первой «Сугубая Ектения»А. Гречанинова и «Верую»Архангельского, на второй - «Покаяния отверзи ми двери»Веделя и «Ныне отпущаеши» Строкина. Обе эти пластинки имели блестящую судьбу: первая из них была премирована на Международном конкурсе в 1934 г. в Париже, вторая – в Нью-Йорке в 1954 г. и наряду с десятью другими пластинками лучшими в «Золотом веке музыкального Искусства»была замурована в стене Музея Современного Искусства в Нью-Йорке. Характерно, что из всех напетых Ф.И. Шаляпиным произведений (а их больше ста) были выбраны именно два церковных песнопения «Ныне отпущаеши»и «Покаяния». Эти четыре церковных песнопения ныне включены также и в полное издание в 8-ми пластинках «Искусство Шаляпина», выпущенное в Москве в 1967 г. фирмой «Мелодия».

До появления долгоиграющих пластинок хор Н.П. Афонского напел более десяти пластинок в 78 об., в которые вошли «Литургия» муз. П. Чайковского, произведения А. Гречанинова, П. Чеснокова, А. Львова, Д. Бортнянского, А. Архангельского и др. с участием всех солистов хора (А. Захаровой, Г. Павленко и др.) К сожалению, всего лишь одна часть одной пластинки была напета с замечательным протодиаконом Собора о. Николаем Тихомировым. Правда, впоследствии П.В. Спасскому удалось записать с ним четыре произведения на пластинку, которая также получила высшую награду от французской Академии Музыки и была замурована в 1958 году в PalaisRoyal.

С переездом Н.П. Афонского в США началась новая эпоха его деятельности и управление другим митрополичьим хором. Поставив этот хор на высокий уровень, Ник. Петр. вновь проявляет большую деятельность и выступает во всех известных залах и церквах восточного побережья США, среди них и в CarnegieHall. Одновременно он управляет и смешанным русским Национальным хором, Мужской Капеллой и Детским хором. Его юбилей в 1965 г. отмечен выступлением всех его хоров. В Собор приходят петь известные артисты. Среди них отметим Н.М. Гедду, который напел с хором Мужской Капеллы пластинку русских песен.

Митрополичий хор напел в США под управлением Н.П. Афонского четыре долгоиграющих пластинки: литургии Архангельского и Чайковского, литургию со сборными произведениями и пластинку Молебнаи Всенощной.С Мужской Капеллой были напеты Панихида и пластинка избранных песнопений.

Не следует заключать из этого очерка, что Афонский был исключительно «концертирующий регент». Далеко нет! Он был ревностный служитель церкви и даже гордился своим званием «псаломщика». Удивительно, как он мог успевать и проводить свои псаломщицкие обязанности и репетировать со всеми хорами. Требовало это большого нервного напряжения.

Стиль Афонского можно охарактеризовать, как особенно пышный, соборный. У него всегда были большие контрасты – едва слышные пианиссимо («Нету хора»,- говорил он на спевке), потом такое форте, когда хор взлетал ввысь с очень широким звуком. Любил высоких теноров и октав.

Музыкальная образованность и память у Афонского были прекрасные: он знал все партитуры, все партии и все оттенки наизусть. Репертуар его был очень обширен и включал все школы церковного пения: Петербургскую, Московскую и заграничных современных авторов. У него была большая нототека.

Как человек, Николай Петрович был очень добрым и отзывчивым, любил приглашать друзей, хотя сам жил всегда в скромных условиях.

В заключение скажу, что мы все должны быть благодарны Н.П. Афонскому. Он создал за рубежом первый церковный хор высокого уровня и привлек интерес широкой публики к православному церковному пению. Можно только пожалеть, что в его самый блестящий довоенный период не было столь совершенной техники регистрации, как в наше время.

Имя Н.П. Афонского тесно связано для верующих с «рю Дарю». Здесь происходили Богослужения, в которых, по слову одного священнослужителя, «хор на крылышках возносил молитвы верующих к Богу». И это, вероятно, - самая великая заслуга почившего Николая Петровича.

Н. Спасский

---

Источники и литература:

Нивьер А.Православные священнослужители, богословы и церковные деятели русской эмиграции в Западной и Центральной Европе: 1920-1995: Биографический справочник. - М.; Париж: Русский Путь; YMCA-Press, 2007. - С. 89.

Ковалевский П.Е.Н.П. Афонский (некролог)// Русская мысль. 27 мая 1971. № 2844.

Седых А.Памяти Н.П. Афонского// Новое русское слово (Нью-Йорк). 11 мая 1971.

Рахманова М.Афонский Н.П. // Золотая книга эмиграции. М., 1997.

АрхивБиблиотеки-фонда "Русское Зарубежье". Ф. 1. Рукописи Всероссийской Мемуарной Библиотеки (ВМБ). Альбомы А. И. Калугина. Альб. 8-б. Церковь (США). Л. 83-84.

Евлогий(Георгиевский), митр. Путь моей жизни.Париж: YMCA-Press, 1947 (2-е изд. - М.: Московский рабочий; ВПМД, 1994. 619 с.).

Cathedral Newsletter.- London: Russian Orthodox Cathedral 1999. April-June.

Выступления Митрополичьего хора под управлением Н.П. Афонского по газетным объявлениям в русских эмигрантских изданиях, выходивших в Париже.

4.10.1925 г.– Св.-Александро-Невский собор. - Торжественная панихида к 100-летию со дня смерти Д.С. Бортнянского будет совершена митрополитом Евлогием. Поет Митрополичий хор Н. Афонского. («Возрождение», 02.10.1925)

29.11.1925 г.– 12, rueDaru, 8-e– Торжественная панихида в годовщину смерти композитора А.А. Архангельского. Поет Митрополичий хор под упр. Афонского («Возрождение», 02.12.1925)

6.02.1926 г.– SalleGaveau– Концерт Митрополичьего хора под упр. Афонского. Исполняются произведения А.А. Архангельского, А.Т. Гречанинова, П. Чеснокова («Последние новости», 08.02.1926)

14.02.1926 г.– 93, bdSt-Michel, 5-e– Русское Студенческое Христианское Движение. Духовный концерт в пользу РСХД в Европе. Выступает Митрополичий хор Н.П. Афонского с участием А.А. Захаровой, Г.К. Павленко, С. Павленко, А. Григоровича, С. Шумова, В. Селивана, а также А. Александровича (рояль) и Г. Елагина (скрипка) («Возрождение», 13.02.1926)

13.03.1926 г.- SalleGaveau- Концерт Митрополичьего хора под упр. Афонского с участием А. Захаровой, Г. Павленко, А. Александровича. В программе произведения Архангельского, Чеснокова, Гречанинова («Возрождение», 10.03.1926)

10.04.1927 г.- Концерт Митрополичьего хора под упр. Н.П. Афонского с участием А.А. Захаровой и Г.К. Павленко («Возрождение», 13.04.1927)

2.06.1927 г.– HospitalFrancais– По приглашению графини Монтебелло выступает Митрополичьего хора под упр. Н.П. Афонского. Солистки А.А. Захарова и Г.К. Павленко («Возрождение», 05.06.1927)

23.06.1927 г.– SalleMustelle– Концерт Г.К. Павленко и А.А. Захаровой с участием проф. Г.Ф. Лешетицкой, А.И. Мозжухина и Митрополичьего хора под упр. Н.П. Афонского («Последние новости», 22.06.1927)

2.11.1927 г.– Митрополичий хор под упр. Н.П. Афонского приглашен на гастроли в Голландию («Последние новости», 02.11.1927)

11.12.1927 г.– Colombelles– Освящение вновь построенного православного храма. Чин освящения совершает митрополит Евлогий в сослужении о. Г. Спасского, о. Я. Ктитарева и дьякона Вдовенко. Поет Митрополичий хор под упр. Н.П. Афонского («Последние новости», 27.12.1927)

22.01.1928 г.– Чествование Западно-Европейской епархией митрополита Евлогия (25 лет в архиерейском сане).

Литургию совершил митрополит Евлогий. Пели Митрополичий хор под упр. Афонского и студенческий хор Сергиевского Подворья (песнопения В.С. Калинникова, Ф.П. Львова, И.Я. Соколова, А.Т. Гречанинова, А.А. Архангельского, П.Г. Чеснокова, Д.С. Бортнянского, И.В. Васильева). С приветствиями выступили: настоятель Александро-Невского собора протоиерей Смирнов, гр. Коковцов, представители Сестричества, Воскресной школы, Русской гимназии, Сергиевского подворья, прихода Пальметт Монтаржи и др. («Последние новости», 23.01.1928)

4.02.1940 г.– РУССКАЯ ГИМНАЗИЯ ИМ. КН. Л.П. ДОНСКОЙ. Благодарственный молебен в 20-летие со дня основания. Поет гимназический хор под упр. Н.П. Афонского. (Св. Александро-Невский Собор) ( «Последние Новости», 07.02.1940)

Февраль 1941 г.- выступления Митрополичьего хора под управлением Н.П. Афонского. Солисты А.А. Захарова и Г.К. Павленко. Запись «Литургии» Чайковского и «Литургии» Рахманинова на пластинки.

6 июля 1941 г.– Св.-Александро-Невский Собор. Митрополичий хор п/у Н.П. Афонского исполнит «Литургию» Гречанинова. Будет произведен специальный сбор в пользу хора.

Афиша концерта

ÉgliseEvangéliquedelaRédemption

16, Rue Chauchat, 9 e

CONCERT

De la Cathédrale Russe à Paris

À L’Occasion du 10-e Anniversaire

De la Direction de

NICOLAS AFONSKY

Solistes:

Mlle A. Zakharoff, Mme G. Pavlenko, Mr K. Zaporogetz

(de L’Opéra Russe)

Mmes: M. Boldrini, G. Pavlenko, A. Zakharoff, A. Cobtzeff

Mrs: N. Gilbert, A. Grigorovitch, C. Voytchenko, N. Trefilieff, S. Pavlenko

---

• ← Архимандрит Матфей (Мормыль)
• ↑ Статьи о регентах
• Спасский Петр Васильевич →