Так уж принято говорить в русском народе, что «каждый кулик хвалит свое болото» (народная поговорка). Но давайте посмотрим на суть образовательного проекта «Русские регенты». Прежде всего на тему – сохранение преемственности церковного пения. От опыта русской эмиграции к опыту дореволюционному и к опыту современному российскому.

Парадокс?

Отнюдь!

Просто ныне приходится доказывать и объяснять прежде всего себе, что опыт русской эмиграции ХХ столетия базируется на опыте всей полноты Русской Церкви дореволюционного периода.

Почему так? Давайте разбираться.

Что такое опыт дореволюционный? Это сложившиеся столетиями певческие практики Лавр, монастырей, соборов, хоров, которых придерживались руководители этих хоров – т.е. церковные регенты. Например, опыт первых семи столетий существования Русской Православной Церкви основывался на знаменном распеве и его ответвлениях, которые дали впоследствии направления основным русским обиходным напевам: киевскому, греческому, киево-печерскому, валаамскому, соловецкому, московскому, петербургскому и др. Русское одноголосие – уникальное явление в истории России и европейской духовно-музыкальной культуре в целом. Знаменный распев имел свое развитие, спады, вершины и затухание.

Церковный раскол XVII  века положил начало новой эпохе – духовной музыке, которая также имела свое становление, развитие, расцвет, кризисы. Мы сейчас как раз и находимся в периоде кризиса этого явления русской отечественной культуры.

Никто не оспаривает факт, что расцвет русской духовной музыки пришелся на рубеж  XIX и XX столетий. Это было время активного поиска собственных путей, но прежде всего корней, питавших наше церковное пение от самых истоков. Музыковеды-ученые и любители-собиратели певческих древностей, композиторы и хормейстеры, учителя пения – все они были озабочены одним – возвращением церковному пению той роли и той задачи, которой Русская Церковь держалась несколько столетий – быть средоточием общей молитвы, быть совершителем богослужения, а не его музыкальным иллюстратором.

Удалось ли это осуществить?

В полной мере – нет. Причины разные: исторические (революция 1917 г.), временные (еще не сложилось понимание целей и задач), исход из России лучших творческих сил и гонения на Церковь внутри страны. Этот последний факт – фундаментальный для понимания того, что происходило с церковным пением в России и вне ее в ХХ столетии.

В России – власть взяла твердый курс на уничтожение Церкви как таковой, а значит и на ликвидацию церковного пения. Были закрыты все до единой духовные школы, где были сосредоточены педагогические и научные кадры: семинарии, академии, воскресные и церковно-приходские школы, духовные училища. В них уже не было надобности, поскольку должна была исчезнуть сама Церковь!

Храмы разрушались, закрывались, клирики и миряне ссылались в лагеря или расстреливались. Те храмы, которые оставались открытыми, не могли привлекать новые певческие и регентские кадры. Они довольствовались теми, кто оставался на свободе. Дело дошло до того, что певческий обиход в городах свелся к пению на один глас.

Можно услышать: «Русскую церковь и церковное пение спасли бабушки, которые пели на клиросе и ничего не боялись, а власть их не трогала». Да, русские бабушки пели и ничего не боялись, но они не могли спасти церковное пение, потому что пели на один глас всё – это беда, а не спасение.

Так было в России советской. В 1990-е годы произошел всплеск интереса к Церкви – люди массово крестились, шли в храмы, поющая молодежь поступала во вновь открытые учебные заведения – регентские классы при семинариях, ПСТБИ, регентские курсы. Стали быстро появляться собственные и весьма юные учителя, которые едва узнав самые основы церковного пения, воображали себя наследниками славного отечественного прошлого – и Нового направления, и Петербургской придворной капеллы, и исчезнувших архиерейских хоров, канувших в Лету настоящих регентов и учителей. Казалось, что эти молодые «учителя» имели на подобный взгляд полное право – их учили, вручали сертификаты и дипломы, и дело церковного пения должно было двинуться вперед мощным шагом.

Однако не двинулось. Наступил кризис, в котором мы находимся по сей день.

В чем он выражается?

Он не в количестве неспетого или ненаписанного – он в самом подходе к церковному пению, как к явлению богослужебному, а не иллюстративно-музыкальному.

Прежде всего, что составляло основу древнего знаменного пения? Богослужебность! Наши предшественники не могли помыслить исполнение знаменного распева вне церковного контекста, т.е. вне службы. Дерзнувшего бы посадили на кол! Значит семь веков менталитет русского человека формировался как менталитет церковного человека. Все способствовало этому – закрытость границ и сознательное охранение своего от чужого, иноземного. Консерватизм? Да. Сильнейший консерватизм, но Церковь держится консерватизмом, иначе говоря церковным преданием.  

Что является основой духовной музыки? Музыка! Текст становится для автора в лучшем случае побудителем его эмоционального отклика, его личностным восприятием образа, символа, знака. В свою очередь исполнитель привык следовать авторскому взгляду, искать авторское прочтение и делать его своим. Ничего подобного не знало богослужебное пение прошлого. Знаменный распев являлся выражением общецерковного прочтения религиозного текста. Слово, а не звук доминировали в пении. В духовной музыке все наоборот.

Задачей проекта является перемена вектора – от духовной музыки вновь к слову. Т.е. умение услышать слово, умение подчинить слову всю музыкальную ткань – это требует перемены взгляда на свое искусство и мастерство. В конце концов – это не столько талант, сколько суть ремесла. В каком-то смысле секреты мастерства. Но мастерство – это доведенное до совершенства ремесло. Познание ремесла – это одна из задач семинаров. И в этом снова уникальность семинаров.

Уникальным является ряд предметов, которые будут предложены слушателям семинаров – история певческих стилей. Нужна ли она? Не проще ли брать очередное песнопение и просто его петь, меняя на следующее аналогичное?

Профессор Михаил Скабалланович, будучи преподавателем Киевской духовной академии, в свое время собрал группу молодых студентов, чтобы подготовить с ними «идеальную всенощную», которая целиком бы состояла из уставного пения и чтения. И дело не  в том, что ничего не опускалось, а дело в том, что вся служба представляла из себя единое стилевое богослужение – знаменное одноголосие, чтение со всеми особенностями дореформенного к нему подхода. Такая служба потребовала года подготовки. Это ли не пример методологии для современного церковного музыканта!

Разве плохо составить службу преподобному обиходными монастырскими напевами? Или благоверному князю напевами городскими – московскими, новгородскими, киевскими? Или новомученнику – песнопениями митрополита Ионафана или Сергия Трубачева? Что мешает такому подходу – продуманному, подготовленному? Мы поговорим и об этом.

Есть среди предложенных курсов по-настоящему новаторские – обучение чтению с листа за один урок. Уникально? Заманчиво? Приезжайте, и вы убедитесь.

Немало времени будет отведено самому насущному – методикам работы с хором над репертуаром для различных хоров, методикам обучения основам сольфеджио, вокала, регентской техники. По своему опыту работы на Регентском факультете ПСТБИ (Православный Свято-Тихоновский богословский институт) в 1990-е годы знаю, что крайне важно уметь самому и работать с хором, и хорошо слышать, и иметь кругозор, но не менее важно  уметь научить всему этому другого – своего певчего. Собственные знания применимы, когда есть кому их воспринимать. Обучение хора – эта задача постоянная. Надо расти самому, тогда будет расти твой хор.

Записывайтесь на семинар, приезжайте. Банально, но число мест ОГРАНИЧЕНО. Это не угроза и не приманка – это реальность тех мест, где будут проходить семинары. Монастырь, зал, класс – это те площадки, где будут проходить семинары. Делайте свой выбор скорее, решайте вопросы летнего и прочего отпуска и становитесь участниками семинаров для регентов.

 

• ← Участникам
• ↑ Образовательный
• 1 Семинар - Муром →